Нить
ps. В конце поста - ссылка на озвучкуМалка замуж вышла в шестнадцать. Не рано и не поздно – самый сок девка. И ничего что муж Мирто на двадцать лет старше, да вдовец. Родители Малки верно все рассудили. И, не приняв во внимание дочкины плач и недовольство, решили – свадьбе быть. Только потом Малка поняла, что правы были отец с матерью, ох, правы. Недаром на свадьбе все подружки на нее смотрели завистливыми глазами. Было от чего. Во-первых, не было родителей Мирто уже в живых. Отец получил копытом от тяжеловоза прямо в грудину, да так и не встал после того. А мать через год забрала эпидемия лихорадки. Мирто и пара его братьев помладше были в ту пору уже взрослыми мужиками, так что благосостояние семьи не пострадало. Да, у Мирто были братья – младшие. Те из них, что были женаты – жили отдельными домами, правда, в общем дворе. Так что входила Малка в семью сразу большухой. Где-то уже подобного не было, но у них в деревне этакая субординация соблюдалась строго. Конечно, с большухи и спрос больше – раньше всех она встает, да всех будит, дает задания, полностью за домашнюю работу отвечает перед мужчинами. Да Малка-то, с семью младшими братьями, почитай одна целыми днями, пока отец с матерью в поле, сама работы не боялась. Многие молодухи в деревне готовы были бы и в три раза больше работы на себя свалить, только бы от большух – свекровей, да золовок старших попреков не слышать. Да не давиться краюхами хлеба, когда большухи считают, ни съела ли невестка больше положенного, не слишком ли обжора. Был случай совсем недавно у Фроковой Карты. Все свекр со свекрухой в рот заглядывали, каждый кусок считали, да потом отчет давали сыну – вот съела твоя благоверная аж три ломтя хлеба за один обед– где это видано? Довели девку до ручки, она и повесилась в амбаре.Да и Мирто, даром что неказист, как говорится, на миру стоит крепко, не сгибаясь, отчет лишь перед старостой, да перед уездным начальством дает. И землица есть и скотина, и дом крепкий. Жену свою первую любил, баловал, наряды покупал. Лет десять не думал о женитьбе, после того, как померла однажды зимой. Сначала думали – ну что там, простая простуда, а ей все хуже и хуже. Уже и знахаря из леса и доктора из города привозил – оба говорили – поздно обратился. А кто же мог подумать, что так случится? Детей же у них не имелось.Сам по себе мужик Мирто добрый, говорил складно, но редко, только по делу, но никогда не обидит, даже если зол, все старается сначала растолковать.И семья хорошая. Малку как родную приняли. Так что очень скоро поняла она, как глупа была , когда слезы горючие лила по Тэллю. Тот, конечно, красавец из первых, но сирота – ни кола, ни двора. Все у более богатых мужиков на работе, а деньги как получит – так соловьем заливается…По трактирам. Да и капризный – жуть. Чуть что – сразу с кулаками лезет. Нет, добрый, основательный, Мирто, который никогда не забудет домашних побаловать - что-нибудь с ярмарки привезти, хоть сладостей, хоть ткани узорчатой, или украшений… -получше будет. Да и в собственной теплой избе посидеть перед очагом после сытого ужина, с каким-нибудь рукоделием, с шутками прибаутками, когда все дружно и тепло – все лучше, чем в чужом амбаре под прохудившейся крышей и на голодный желудок.Детей у Малки с Мирто долго не было – несколько лет. Как и с первой женой, злые языки тут и тут подложились шептать, что нормальный мужик с неплодной уже года через два расстается. Но Мирто как и тогда, на перешептывания внимания не обращал.Зато когда у Малки все же родился ребенок – да еще и сын – был счастлив невероятно.Правда, злые языки тут же зашептали, что ребенок видать не его точно – ведь как иначе объяснить, что у первой жены ребенка не было, у Малки столько лет. Видать Мирто неспособен ребенка зачать. Причем болтающих по углам вовсе не смущало то, что они еще недавно и первую и вторую жену Мирто обзывали бесплодными.Но что Мирто до разговоров – ничего.А уж как Малка сына любила – не описать словами. Мужа она, хоть и уважала, но полюбить никак не смогла, так что всю свою любовь женскую, всю ласку невысказанную – всю на Улюшку бросила. Тут главное не утонул бы Улюша в нежностях, но за этим Мирто следил – баловать не давал.-Чай не бары мы, - говорил Малке, - так зачем барчонка растить, над которым все будут смеяться, что в десять лет не знает с какой стороны браться за топор? Да и самые вкусны куски ему откладывать тоже не стоит. Возможно, он будущий большак, хозяин. Так что с сызмальства знать должен – в семье все должно быть по чести.Малка хоть и вздыхала иногда, но соглашалась – Мирто всяко прав.А сынок, меж тем, подрастал. И надо сказать, только радовал родителей. И пригож был на диво – кожа белая, щечки красные, волосом блондин в Мирто (Малка все боялась, что сынок унаследует ее рыжину да кудряшки). Хотя никто не мог бы обвинить Малку в ведьмовстве, но все же суеверия о том, что ведьмы да колдуны суть жены и мужи рыжие да кудрявые, были неизбывны среди кумушек.А глаза у мальчишки были – что чистое озеро – голубые да глубокие. Не раз то Малка, то другие родственницы говаривали, в эти глаза глядя-Эх, растет девичья погибель. Многие в этом омуте утонут в свое время.Улюша не понимал еще ничего. Только смеялся.Да и помощником рос знатным – не белоручкой. Все обязанности по возрасту знал и справлял справно.Лишь одна тень иногда омрачала сознание Малки. А пришла эта тень нежданно негаданно вот откуда.Жила в деревне бабка Верещиха. То ли ведунья, то ли колдунья, а то и вообще ведьма. Старая, согнутая в три погибели. Но жила одна вот уже сколько лет – даже старики деревни помнили еще, как мальчишками уже бабкой их со своей яблони сгоняла. Жила все одна. Но в доме чисто, изба не покосилась, огород бурьяном не зарос. Даже баньку топила. Не удивительно, что слухи пошли о том, КТО на самом деле ей помогает.Сама Верещиха очень любила рассказывать древние сказы и былины из тех времен, когда еще служители Единственного и Благословенного на эту землю не пришли. В рассказах Верещихи все еще бродили по лесам, полям, древние духи а сверху с небес, смотрели за людьми великие боги.Надо сказать, простерлась над этими землями длань Единственного. Где хитрыми уговорами, а где жестким наказанием, пытались внедрить в сознание жителей то, что все их боги, и духи, все кто, как считалось, смотрит с небес, или бродит по земле – суть нечисть, коварные демоны, что мозги пудрят. И уж точно ни верить в них, ни тем более жертвы приносить не следВот только если с богами кое-как сладили, то от веры в духов никак не могли отказаться селяне . Оно и понятно. Боги – высоко и далеко. А духи, они же вот , от них же и урожай, и лад в семье, и ухоженность скотины зависит. Как не поставить сметанки домовику – обидится же и в доме все верх дном будет, и скотина не кормленная, а еще если кикиморе даст власть, пустит в избу– вообще пиши пропало.А как не оставить сноп полуденке? Потом вообще с этой земли ничего не соберешь, сколько за ней не ухаживай. А лесных как не уважить? Как пропитаться без грибов, ягод, диких плодов, да и мяско тоже. А тот же Волчий Пастырь – стоит только свистнуть ему и всю скотину, что не под замками, задерут волки. Где, скажите на милость, ее пасти? А хранители рода – предки, что решили здесь остаться. Они хоть и страшные по поверьям, выглядят, как мертвецы ожившие, но без их помощи как сладить?Так что, промучившись какое-то время, духовные пастыри нового бога оставили крестьянам их духов, «не замечая» обрядов им. Удовлетворились лишь тем, что сбросили с небес старых богов.К колдовству тоже относились двояко. Хотя за ведовство полагалась смерть. Но иногда ведьм тоже не замечали, если видели, что ведунья в принципе, ничего плохого не делает, а даже помогает. Хотя словом «припечатывали» и «осуждали».Вот только как костер миновал Верещиху – тут уж вопрос. Она-то , и все это знали, далеко не всегда делами чистыми занималась – проговаривала на зелья разные, детей помогала выкидывать нежеланных, и говорили, вещи пострашнее делала. А что стоили ее рассказы о богах? За одно это на костер многие отправлялись. А вот Верещиху миновало как-то. Хотя прекрасно вся ее подноготная служителю местному известна была. И если видел он старушенцию, то сразу же переходил на другую сторону улицы, и обязательно читал время от времени проповедь, призывающую все силы небесных ангелов на голову мерзких ведьм и колдунов. Но Верещиху не трогали. Почему? Никто не знал, только уважать ее стали еще больше. И если что, темным времечком, бежали к избе бабки. Тропа не зарастала, хотя жила Верещиха на отшибеТакже не решались и отказать ей в приеме, если приходила она за солью там или за парой картофелин.Вот так и пришла она в семью Мирто. Мужики тогда как-то отлучились, а бабы были дома с маленькими детьми. О ту пору шел сынку Малки третий годок.Верещиха сложила в корзинку яйца, что попросила одолжить, и села на лавку, попросив испить воды – умаялась.Тут же ей принесли полную чашку. Пила бабка медленно, все посматривая на детей, и отвечая им. А те, как будто назло обеспокоенным матерям, липли к ней, как мухи к патоке. Сидит ведьма. То одного мальчонку, то другого гладит. А тут и Улюша к ней подходит. Улыбнулась Верещиха поначалу, да потом помрачнела и покачала головой.-Что ты заметила, бабушка? – спросила Малка-Может, сейчас и ничего, - вновь покачала головой Верещиха. - А только помечен твой сынок меткой жертвы.-Ты о чем?-Раньше, в древние времена перед тем, как должна была прийти беда сильная – война, голод, мор, рождались такие вот дети. Когда готова была наступить беда, то знающие люди угадывали момент, когда жертву нужно приносить — когда готовы живущие в лесу предки наши, ставшие грозными духами-защитниками, оборонить от беды. Но только за живую горячую кровь жертвы. Рассказывают еще, что человек, в жертву предназначенный, духами выбранный и сам это чувствовал, когда время приходило. Ну на счет этого ничего не могу сказать. Знать не знаю, а врать не хочу.Малка слушала сначала со страхом, и сама не заметила, как страх в ее душе перерос в непонятную злость.-Если твои древние боги такие уж великие, как говоришь, то почему они сами не готовы были спасти людей? Если грозные лесные духи – наши предки, то сами они когда-то были людьми, сами воспитывали детей и внуков. Так неужели они готовы пойти на такое – отнять у матери дитя, у бабки старой – внука? А если и при жизни были это люди злокозненные, то какое им дело до потомков?-Кто знает, - задумчиво проговорила Верещиха. - Нам не дано угадать их мысли. Кем становится умерший, если желает остаться на земле в качестве предка-хранителя? Как меняется его душа, и чем живет? Не нам обсуждать высших.-Но все же хорошо, что те времена закончились. А Единственный не требует таких жертв, - вздохнула Малка, не зная даже, себя она успокаивает, либо Верещиху убеждает.Верещиха лишь хмыкнула. А потом допила воду и встав с лавки поклонилась, медленно поплелась домой.И, хотя убеждала себя Малка, что теперь действительно иные времена, даже с Мирто советовалась, но запал в душу молодой женщины страх за сына и никакой силой не могла Малка этот страх теперь выцепить и выбросить, или успокоить.Время шло и вот исполнилось сынку Малки и Мирто десять весен. Однажды Мирто и два его брата вернулись невеселые с ярмарки. Когда дети подбежали за привычными гостинцами, он лишь махнул рукой и дети. Почувствовав, что сейчас не время, отстали.-Что-то случилось? – спросила Малка.Младшие невестки, что сейчас, как обычно, собрались вместе прясть в большую миртовскую избу, тоже отложили работу и наблюдали за мужчинами, предчувствуя неладное.-Синим Прудам запретили торговать скотом. И поговаривают, что там будут уничтожать животину-Да как это? – спросила Малка, побелев. - Зачем?-Чукса, - коротко произнес МиртоМалка вздрогнула, не до конца понимая. И лишь через время, когда вспомнила-Но ведь это…Чукса – страшилка для взрослых. Болезнь, которая убивала домашних животных и заражала их мясо. Нечто вроде чумы сразу для и для скота и для птицы. Не трогала только людей. Но толку-то? убитая заразой или еще только зараженная скотина была непригодна для пищи – ядовита.Последний раз чукса приходила еще давно, лет сто назад. И осталась только в летописях да страшных рассказах о повальном голоде. Ведь тогда еще и недород случился.-Что же теперь делать? – спросила Малка, подходя к мужу-Посмотрим, - ответил Мирто, - Синие Пруды – не близко. Да может и ошиблись еще лекари с перепугу. Чукса она же почитай, сотню лет назад как была. Только в описаниях и осталась, а в живую симптомы никто не видел. Пойду мужиков собирать. Проведем обряд опахивания, да духам преподнесем сливки, масло и хлеб. Приготовьте так, чтобы не стыдно было. Да еще к служителю Единственного зайдем. Пусть тоже службу проведет. Недаром же мы его кормим.Ночью, лежа рядом с мужем, Малка впервые за несколько лет вспомнила разговор с Верещихой.Мирто проснулся. Почувствовал неладное.-Почему не спишь? – спросил он хрипло. - Завтра трудный день у всех.-Я не могу. Просто..Помнишь я тебе говорила, о Верещихе, Ты не…-Прекрати! Малка даже вздрогнула. Муж очень редко кричал на нее. Но тут же, каким-то внутренним, чисто женским чутьем поняла – он старается за злостью спрятать свой собственный страх. Мирто вздохнул и продолжил-Не волнуйся. Те времена, если и были вообще – прошли давно. Не знаю, может раньше Верещиха и была ведьмой, но сейчас она совсем из ума выжила. Говорят, это случается с теми, кто с нечистой силой знается.-А если все же чукса? И если бабка начнет по дворам языком трепать?Мирто задумался. А потом мотнул головой и сказал-Завтра я сам схожу к Верещихе. Поспрашиваю ее вроде, что сказать может. Если сама помнит и скажет – то посоветую язык за зубами держать, пока кости целы. Они-то, ведьмы, за жизнь крепко держатся. После смерти им не сладко. А если и не вспомнит, что несла – то тут и говорить не о чем.На этом и порешили. Мирто снова уснул, а Малка до рассвета не могла сомкнуть глаз.Корова и две курицы Трешки упали утром через две недели после ярмарки. Просто упали и перестали дышать. Под вой Трешки мужики закололи всю скотину в хозяйстве, а трупы вывезли в далекую лощину и сожгли.Не помогло. Скоро в деревне осталась треть скотины. Потом болезнь ушла. Но селяне радоваться не спешили. В прошлый раз, согласно записям, при первом снеге болезнь ушла тоже. Чтобы возобновиться весной, когда она добила оставшуюся скотину. Животных быстро забивали, мясо засаливали. Но все знали, что это – не спасение. А потом с постелей не встала целая семья, поев мяса на ужин. Больше никто не решился есть – туши свезли в овраг и сожгли также как и умерших своей смертью животных.Деревня стояла будто вымершая. Никто не зажигал огни по вечерам, не собирались на гуляния. Даже говорили потише. Несколько мужиков отправились в город и привезли оттуда неутешительные вести. Болезнь не тронула лишь южные области княжества, да и то, видать на время – не успела дойти до снега. Въезд туда был строго запрещен, как и выезд. Сейчас все ждут весны. Если после схода снега болезнь не возобновится, то тогда сам князь на свои деньги обещал купить скотину в чужих княжествах и раздать бесплатно на приплод.«»»»»»»»»»»»»»»Малка проснулась как всегда рано. Раньше всех. Потянулась, привычно, выглянула в оконце на метель. Что же, пора начинать день. Малка вздохнула, вспомнив, что скоро праздник начала года. Обычно его отмечали несколько дней – веселыми гуляниями ряженных, посиделками, вечерками. Сейчас, конечно же , ничего подобного не будет. Все, как вечер, запираются по домам. Еды пока еще хватает, но неизвестно, сколько это будет продолжаться. Дети ноют без молока.Малка вздохнула. У них крепкое хозяйство и неплохие запасы. Женщина вспомнила, как раздражала ее скотина, поднимавшая гвалт – требующая есть. Ох, сейчас даже бодливую козу Ранку расцеловала бы в оба рога.Улюшу будить не стала, сделала завтрак мужу, а потом он вместе с братьями отправился за дровами – еще с вечера собирались.Невестки сегодня занимались делами в своих избах и Малка осталась одна со своими мыслями.Через какое-то время заметила, что уже на дворе светлым светло, а Улюша спит. Малка встрепенулась – неужели вдобавок ко всем несчастьям еще и сын заболел? Бросилась к нему, но мальчика не было. Как он сумел встать, и проскочить мимо матери? Куда пошел?-Улюша! Улюша! – Малка звала сына, но молчание было ей ответом.На улице даже не было привычно игравших там детей. Не у кого спросить. Малка пробежала между домов, дошла до площади с колодцем. Там сидел полудурок Тимка – сорок лет, а ума как у пятилетнего.-Тимоша…Улюша не проходил тут? – Спросила МалкаПолудурок улыбнулся и закивал-Улюша…Добрый…Мне пряничка дал. Вот,- и Тимка выудил из своих лохмотьев пряник, показал. Малка только вчера их пекла.- Куда он пошел? – Малка волчицей метнулась к полудурку, а тот застыл с выпученными на нее глазами.-Не скажу, - захныкал он, размазывая по лицу слезы и сопли, - Малка плохая.-А если Малка тебе два пряничка даст? Даже три? - Малка засунула руку в карман фартука. Каким-то образом она сама бросила туда три пряника, выбегая искать Улюшу. Видать мозг быстрее нее самой сообразил, что может ребятам раздать понадобится, если скажут, где Улюша.-Вот. – Малка протянула пряники полудурку. - Три.На лице Тимки отразилась усиленная работа мысли. А потом он протянул руку, но Малка тут же руку отдернула. Физиономия Тимки скуксилась, но все же он сказал-Улюша в лес пошел. По это вот тропе. Сказал в лес.-В лес? Зачем?-Ну его же звали, - ответил полудурок пожав плечами-Его звали? Кто?-Фигуры. Вроде старец благообразный и девушка – белая, гладкая, красивая. А моргнешь и не старец с девкой, а мертвяки полусгнившие. Все перед Улюшей шли, а он за ними.Малка вскрикнула и бросилась по указанному направлению. В сознании прокручивался тот разговор с Верещихой. Неужели это правда? И духи решили получить жертву такой ценой?«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»-Улюша! Улюша! Ты где?!Выбежав из дома, в чем была, Малка сначала не чувствовала холода. Но теперь он пробирал до костей. Ноги уже промокли, холодный воздух обжигал горло и кожу. Но Малка упорно шла вперед. Она не знала – куда. Просто шла. Пока не упала на колени от усталости. И тут заревела в голос. Сил подняться уже не было.-Мама, -услышала голос сзади и обернулась резко.На поляне стоял Улюша. Но не один. Вокруг него собралось с десяток ходячих трупов. Мерзкие, гнилые, с остатками одежд, плоти, волос. Они тянули свои руки к мальчику- Улюша, - Малка бросилась к сыну, но словно натолкнулась на мягкую стену.-Улюша, - заплакала она, снова опускаясь в снег.-Мама. Не плачь. Так надо.-Надо? Кому?-Нам всем. И тебе и отцу, и тете Маромии, и дяде Нату, и даже Тимке. А еще всем жителям княжества – городам, селам. Чукса не ходит одна. Она дружит с Недородом. Всегда. Теперь я знаю.-Эти твари не заберут тебя. Посмотри, это же трупы. Они давно сгнили, они должны лежать в земле.Улюша обернулся, с удивлением смотря на окружающую его толпу. Потом вновь обратился к матери-Но я вижу красивых девушек, женщин, мужчин и стариков. Они все в белых одеждах, расшитых серебром и золотом. Вот, смотри, - и мальчик указал на полуистлевший труп женщины с длинными прядями черных волос на черепе, - это – твоя пра-пра-прабабушка Фекла, а это, - тут мальчик указал на маленький скрюченный труп, глазницы которого горели красными недобрыми огоньками, - это Прадед папы. Они решили защищать нас.-Защищать? – взвилась Малка. Даже сил от злости прибавилось. - Ты не видишь. Они лгут тебе. Затуманили голову.-Мы не лжем, - послышался хриплый голос, - просто ты можешь видеть нас именно так. Так вы решили, когда пришли служители Единственного. Только дети теперь видят нас так, как раньше видели все. Но мы все еще защищаем вас.-Да неужто? – спросила Малка. - Тогда защитите! Или, не убив невинного, вы не можете это сделать? Вам недостаточно ритуалов, недостаточно того, что мы не отказались от вас?-Глупая женщина! - теперь это был хор голосов. - Ты думаешь, нам нужны сливки и масло? Только кровь жертвы может прогнать такую большую беду. Ведь это значит –вступить в схватку с самой судьбой. Мы не выйдем победителями из этой битвы без свежей крови. А наша уже давно прошла сквозь землю и камни, проросла травой и мхом. Но и жертва подходит не каждая. Во всем княжестве нашли только одного.-Не дам, - крикнула Малка и на этот раз ничто ее не удержало по пути к сыну, которого она обняла и прижала к себе.-Тебе решать, - прошелестел хор. – Мы ждали тебя.-Мне?-Жертва должна быть добровольной. Возьми.К ногам Малки упал моток золотистой пряжи.-Обвяжи сына нитью, а остальную пряжу заткни за пояс. Потом иди, не останавливаясь. Если ты только на секунду засомневаешься в решении – нить начнет тускнеть. Когда она станет серой – порвется. И ты больше не увидишь сына. Доведешь до дома – он твой. Но учти – тогда мы бессильны против мора.Малка поступила так, как ей было сказано. Она пошла вперед, даже не оборачиваясь, а сын шел за ней – она знала это. Сколько-то шагов они прошли молча, но потом Улюша захныкал-Мама, мама, Ты хочешь чтобы Свет умер? И Перст?Свет и Перст – самые маленькие из двоюродных братьев Улюши. Мальчик возился с ними часто.-Я хочу, чтобы ты жил, - сказала Малка, не оборачиваясь.Сын замолчал.-Но в нашей деревне многие умрут, - вновь захныкал Улюша через несколько шагов-Мне нет дела до этого. Почему они должны жить, если ты жить не будешь?Снова молчание.-Но папа умрет! Он будет кормить нас, а сам умрет от голода! – вновь послышалось сзади.Малка остановилась. Она вспомнила Мирто. Нет, нет, она не любила его. Но испытывала к нему крайне теплые чувства. И была бесконечно благодарна. А как же она, без Мирто-то? Малка не заметила, как пряжа чуть чуть потускнела. Она пошла медленнее.-А у тебя будут еще дети. Если оставишь меня. Мама, но так должно быть!Малка встряхнула головой и вновь бодро зашагала по снегу-Мама, обернись, посмотри, - Улюша просил так настойчиво, что Малка не выдержала и обернулась. Мальчик подошел к ней и обнял ее колени.-Посмотри вперед.Малка посмотрела. Вид леса словно подернулся дымкой и она увидела …Костры сжигаемой плоти животных, плачущих от голода детей, похожих на обтянутые кожей скелеты. Иссохших от горя и голода женщин, воющих над трупами сыновей и дочерей. И над этим всем два огромных чудовища. Они словно были сотканы из дыма, но Малка точно знала сейчас- это обманчивое впечатления. Ибо над землями княжества шествовали Чукса – большая, словно замок князя, темная, с четырьмя желтыми круглыми глазами, с шестью лапами для ходьбы и четырьмя для хватания добычи, с длинным узким острозубым ртом, которым она улыбалась и постоянно жевала, жевала, жевала что-то. Чукса походила на паука. А вот Недород – высокий, невероятно тонкий, хрупкий на вид старичок, с желтым цветом кожи, которая спускалась со старческого тела складками. Он мерзко улыбался постоянно облизывая красные, словно в крови блестящие губы. Малка чувствовала какая сила исходила от этих двух. Сила, с которой, наверное, не смогли бы справиться даже древние боги.Словно подкошенная она рухнула на колени в снег, обнимая и целуя сына. Она не слышала его утешения, в голове будто звонил колокол. Лишь все сильнее молодая женщина прижимала к себе сына. А нитка тускнела, тускнела. Но еще было время, до того, как она порвется.
По материалам: https://pikabu.ru/story/nit_8194652